ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ПСИХИЧЕСКИХ МЕХАНИЗМОВ

Понимание особенностей механизмов. При развитии человеческой личности необходимо согласовать различия в понимании — индивид, субъект, личность. Осуществляя свою функцию в поведении, человек использует соответствующий "стандартный" набор психических меха­низмов. Исходя из занимаемой позиции (деятельностной, социаль­ной, социокультурной), он увеличивает количество функций и меха­низмов мышления, сознания, самосознания, самоопределения, рефлек­сии и др. Однако у каждого человека какие-то функции (и механизмы) в жизненном процессе становятся предпочтительными в проявлениях и развитии. Это источник индивидуализированного проявления чело­века в жизнедеятельности и деятельности. В деятельности соблюдение норм укрепляет субъектные качества человека и ослабляет личностные. Когда человек занимается кор­рекцией норм и отношений к той же деятельности (относится иннова­ционно), он укрепляет личностные качества и ослабляет субъектные. Использование того или иного механизма происходит в кооператив­ном объединенном труде персонала организации. В кооперативных, деятельностных и иерархических структурах организационного взаи­модействия можно выделить базовые, сервисные, исполнительские и управленческие звенья. Субъектные и личностные качества человека чувствительны к исполнительской и управленческой деятельности.  Следовательно, субъектные качества укрепляются в исполнитель­ской, а личностные — в управленческой деятельности. Динамика изменения субъективных механизмов зависит от ин­дивидных склонностей, предрасположенности человека и от воздей­ствия социальной и деятельностной среды, от пребывания в этих средах и их требованиях к человеку. Например, человек выполняет чей-то "заказ", при этом нельзя говорить, что он субъект или лич­ность, ибо эти понятия определяют не проявления реального челове­ка и использование им механизмов своей психики, а просто поведе­ние соответствует складывающейся ситуации. При этом происходит сравнение деятельности на ее соответствие или несоответствие нор­ме поведения и осуществляется принятие решений на коррекцию норм, приводящее к развитию деятельности. Процесс развития психических механизмов индивида, субъек­та и личности человека. Человек принадлежит к миру естественных, социальных отношений, к миру культуры [3]. Социальные отноше­ния связаны с подчинением, порождают трансформацию мотиваци-онных, потребностных, поведенческих механизмов, и человек приоб­ретает субъективные качества. Овладение культурой приводит к тому, что субъективные качества обобщаются. Абстрактные потребности (ценности), абстрактные цели (идеалы), абстрактные нормы (стра­тегии), с одной стороны, сохраняют свое предписывающее начало для деятельности человека, но, с другой, предполагают их конкрети­зацию [7]. Освоение культуры означает приобретение способностей конкре­тизировать поведение в жизнедеятельности и деятельности в соот­ветствии с ситуацией. Человек как бы освобождается от жесткости норм окружающего мира и может выбрать альтернативу (относи­тельно потребности, мотива, цели, знания, поведения и т. п.). При этом, используя рефлексию, можно выбирать, опираясь на осозна­ние, самоосознавание, мыслительные способности и т. п. У человека с развитой культурой мышления в рефлексии совмещаются естествен­ные внутренние основания поведения (индивидуальные потребности, знания, мотивы, способы поведения) и выращенные, окультуренные аналоги — ценности, концепции, понятия, категории, проблемы, стра­тегии, идеалы [7]. Внутренние основания как критерии нормирова­ния или перенормирования деятельности соотносятся с жизненной ситуацией и динамикой потребностного состояния. Развитая культура мышления — это мышление человека, владе­ющего определенными "мыслительными эталонами", или особен­ностями мышления выдающегося мыслителя, признанными эталон­ными и приемлемыми для воспроизведения другими, или получен­ными в результате изучения сущности мышления и использования сущностных представлений для построения общих, абстрактных норм, организующих реальный мыслительный процесс. На рис. 7.1 представлен человек, в сознании которого происходит исследование (реконструкция) причины затруднения в деятельности (Сит), далее строится поведение исходя из потребностей человека, выраженных и соотнесенных в конкретной или абстрактной форме (цели, идеалы). Если результаты исследования причины затруднений в жизнедея­тельности или деятельности вскрыты, то человек сразу может раз­работать (уточнить) стратегию своего поведения и на ее основании действовать в соответствии с уточненной нормой — планом, проек­том, программой, методом, целью и т. п. Если причины затруднения требуют критического анализа, то осуществляется проблематизация — тип мыслительного процесса, организация которого ориентирована на постановку проблемы и ее решение по соответствующей типу проблемы технологии. Если затруднения приводят к необходимо­сти дополнительного понимания, то после реконструкции события строится концептуальная (понятийная) модель сложившейся ситу­ации. Рис. 7.1. Организация рефлексии культурно мыслящего человека [6]: 1 — реконструкция причин затруднения в конкретной ситуации; 2 и 3 — нормы (конк­ретные — К и абстрактные — Л) тактики (стратегии); 4 — проблематизация; 5 — кон­цептуальные (К) и понятийные (П) модели ситуации; 6 — система базовых и индиви­дуальных ценностей Изменения в человеке подчинены в ходе обучения логике ис­пользования средства, и чем более необычно средство, которым он овладевает, тем больше в нем должно происходить трансформаций, т. е. он должен знать, уметь, желать, ценить, мыслить, самоопреде­ляться и т. д. Такой вариант применения средств требует наиболее сложных перестроек в человеке, наличия личностных качеств. Лич­ность в подобных случаях как отрицает (продуктивный аспект), так и сохраняет (репродуктивный аспект) прошлое. Она подчиняет са­мовыражение, поиск новизны самой по себе с решением вполне оп­ределенной задачи и проблемы, источником поддержания которых служит социокультурная среда. Личность ничего не теряет и только "уплотняет" своей инновационностью прежние результаты [5]. Вершиной ("акме") развития человека является процесс созрева­ния, накопления жизненного потенциала, становления и проявления высших психических функций в реальной деятельности. На пути из­менений и развития личностные механизмы проявляются раньше, чем наступает акмеологически значимый период. Если учитывать специфику усложнения личностного механизма и поведение чело­века в процессе развития, то это можно сделать на основе выделен­ных ранее типов поведения человека, соответствующие им характе­ристики индивида, субъекта и личности. Индивидуальная форма ха­рактерна для логики удовлетворения индивидуальной потребности. Простейший ее вариант включает следующие стадии [5]: объектив­ное возникновение потребности, ее субъективное отражение; актива­ция поведенческого механизма; поиск предмета потребности; позна­ние найденного предмета, его потребностная оценка и придание пот-ребностной значимости образу предмета; изменение поведения под воздействием потребностно значимого образа потребности или мо­тива с переходом от поиска к присвоению предмета, исчезновение потребности, фиксация отсутствия потребности (рис. 7.2). В результате прохождения данного цикла в психике остается след процесса, потерявшего потребностную значимость и переставшего быть мотивом. Однако этот след как активирующее начало может оживать вновь за счет возникновения благоприятных обстоятельств активизации следов прошлого (потребностного) состояния. Индивид предопределен, прежде всего, изнутри. Внешние обсто­ятельства могут изменить (усложнить) рисунок цикла его поведе­ния, но если при сохранении логики удовлетворения индивидуальной Рис. 7.2. Схема индивидуальной жизнедеятельности: 1 — возникновение потребности в нем-то и ее отражение в сознании; 2 — запуск поис­кового действия; 3 - поисковое действие; 4 - встреча с предметом; 5 — отражение предмета; 6 — сопоставление образов; 7 — действие по присвоению; 8 — исчезновение потребности и ее образа потребности предмет оценивается как несоответствующий пот­ребности, то он преобразовывается до соответствующего состояния. Преобразование предполагает, что человек как бы отталкивается от познавательного образа предмета и переходит к проектно-целевому. Цель отличается от мотива тем, что мотив характерен будущему состо­янию предмета. Следовательно, в человеке должны возникнуть новые способности и механизмы, обеспечивающие деформацию актуального представления и выработку не познавательного, а проектно-целевого отношения к реальности. Это предсознательная форма реализации подходов, но она является общей предпосылкой будущих изменений. Указанное изменение выступает как пример многих других вариантов. Общее для них состоит в том, что в рамках простого цикла возникает разрыв, порождающий вторичную потребность (здесь преобразова­тельного типа) и соответствующий служебный цикл процессов.   В зависимости от места разрыва могут быть типовые или ситуаци­онно предопределенные серии служебных циклов, которые, в свою очередь, могут дать основание третичным процессам и т. п. В реаль­ности индивидуальной жизнедеятельности все сервисные звенья, даже если они не завершены, располагаются в последовательности как включенные звенья одной цепи. Аналитик еще должен обнаружить циклическую, а не линеарную структуру и найти обоснование появ­лению того или иного цикла (яруса). Вне этого анализа нельзя обна­ружить завершение жизнедеятельности или ее незавершенность и напряжение продолжения поведения. Субъектное поведение характерно реализацией логики норм дея­тельности. Подчинение человека требованием норм обусловлено про­цессом порождения социальных отношений. Социальные отношения включают появление и преодоление конфликтов в условиях совмест­ного существования людей. Простейший цикл социальных отноше­ний состоит из следующих фаз: использование "другого" в качестве объекта потребности; сопротивление такому использованию со сторо­ны "другого"; противопоставление как конфликт; вхождение в согла­сование способов использования друг друга, приемлемых для каждой стороны; соблюдение требований договоренности (рис. 7.3) [4]. Выход из жизнедеятельностного отношения людей в социаль­ное опирается на способности: к введению нормативной версии для деятельности другого человека и для себя; к учету нормативной версии другого человека; к переводу нормативной версии в функ­цию нормы; к самоотношению и самокоррекции; подчинения само­коррекции требованиям нормы. Особую функцию реализует слу­жебная способность к познанию "другого" — идентификация (отождествление с партнером, понимание его потребностей, моти­вов, целей и т. п.). Подобная форма субъективного познания может быть применена и к себе через выдвижение версий "себя" и их про­верку в имитационных действиях. Рис. 73. Схема взаимодействия людей в социуме: 1 — человек, имеющий потребность в другом и пытающийся использовать его в своих интересах; 2 — человек, не желающий сотрудничать; 1 и 2 — согласование отношений; 1" и 2" — договорные отношения Простейшей формой субъектного проявления является поведе­ние по достижению цели. Цель возникает (см. рис. 7.3) в связи с не­соответствием найденного предмета. Это несовпадение индивиду­альной потребности с образом найденного предмета вырабатывает к нему потребностно-поведенческое отношение. В этом случае у чело­века должна развиваться способность выхода за пределы логики ин­дивидуального потребностного состояния в логику деятельности и ее возможных изменений. Если субъективное восприятие предмета происходит с деформа­цией первичного представления, то поведение по результатам транс­формации образа предмета создаст дополнительный ярус мысли­тельных процессов. Однако приобретение способности не только манипулирования предметным представлением, но и введения этого манипулирования в логику самого предмета не является достаточным для субъектного поведения. Индивидуальное целеполагание — лишь необходимая предпосылка. Основой выступает приобретение способности к реа­лизации цели и способа действия, вырабатываемых в человеке в хо­де образования, развития адекватного отражения реальной действи­тельности и усвоения культурных норм, обогащения культурой. В то же время, чтобы оторваться от логики удовлетворения индивидуаль­ной потребности, необходимо дополнительно прийти к социальной ситуации и социальному типу поведения, генерирующего отчужде­ние потребностного основания поведения. Исходная предпосылка перехода от индивидуальной к социальной ситуации — появление процессов, потребности и логики согласования индивидуальной жизнедеятельности в рамках совместно значимых целей и способов действия. Базой такой возможности выступает осо­бое отношение к действию, поведению на основе рефлексии. В любом разрыве первоначального цикла жизнедеятельности (см. рис. 7.1), где человек стоит перед выбором продолжения попыток действовать в рамках прежней стратегии или замены ее, он может сохранять траек­торию того же поведения, построить новый цикл поведения или изме­нить мотивационное состояние. В этой логике последнее невозможно, оно как бы консервируется и выделяет из себя служебное звено. Чело­век как бы откладывает продолжение процессов в прежней логике и осуществляет оценочное отношение к ней самой и к ее реализации. Выделение отношения к процессу жизнедеятельности из отношения к образу предмета содержит в себе и отношение к самому человеку, к его потребностному основанию поведения. Однако второе выделяется позднее как результат идентификационных процессов в общении. На стадии анализа оцениваемым становится не предмет, а способ действия, что и обусловливает особую форму рефлексии. При этом для выработки отношения к способу действия, к осуще­ствляемому поведению необходимо специально построить эти пред­ставления. Для человека это означает найти внешнего наблюдателя либо быть наблюдателем самому, что означает смену типа познания от внешнего типа к внутреннему (интроспекции, самонаблюдению и т. п.). Поскольку во внутреннем плане сознания сохраняется разделе­ние образа на внешний и внутренний, то оно как бы дублируется для их анализа. При этом само выделение рефлексии действия также явля­ется следствием разрыва и предполагает вторичную потребность, включенную в целое прежней. Рефлексивный процесс не может быть приостановлен по произволу рефлексирующего, так как это служеб­ный закономерный процесс, предназначенный человеку, чтобы он был человеком. Итак, возможность самоотношения реализуется в ситуации раз­рыва в понимании процесса деятельности. Для анализа специфики субъектного поведения принципиален разрыв, связанный с неудач­ной попыткой использовать другого человека в качестве предмета потребности. В отличие от встречи с предметом, несоответствующим потребности, которым можно "без его согласия" манипулировать, преобразовывать, другой человек обладает собственной логикой жизнедеятельности. Именно жизнедеятельность, а также субъектив­ность легко противопоставляются попытке превратить человека в особый, но предмет оперирования. Противодействие попытке использования человека как предмета потребности, например, в качестве владельца значимого для потреб­ления предмета потребности, может быть взаимной. Если попытка преобразовать поведение другого сталкивается с сопротивлением, возникает ситуация выбора: обхода строптивого человека или про­должения попыток склонить его к нужному поведению вне учета его устремлений; согласовать с ним условия, при которых можно было бы взаимно изменить поведение. Согласование (рис. 7.3) принципиально отличается от первых двух вариантов и создает новую логику, сохраня­ющую существование логики удовлетворения потребности и ее преодоление. Сущность нового лежит в отчуждении от части своего пове­дения, согласии на его изменение в рамках чужих интересов, в час­тичном подчинении интересам другого, в выработке способов взаи­моиспользования, в порождении механизмов, обеспечивающих соб­людение договоренностей в течение оговоренного времени. Тем са­мым внутренний индивидуальный интимный механизм рефлексии, выработки способа действия становится межсубъектным и взаимо­значимым. В новой логике ведущим является рассогласование и его преодо­ление. Поэтому служебной потребностью предстает, с одной стороны, необходимость в устранении несогласованности поведения. С другой стороны, согласование поведения в пределах исходных индивидуаль­ных потребностей придает результату согласования потребностную значимость и ведет как бы к повторному, хотя измененному продол­жению индивидуальных жизнедеятельностей. В то же время согласо­вание порождает совершенно новый тип логики поведения — нормо-реализационный. Основанием для него является не индивидуальная потребность, не желание согласовать поведение, а приведение пове­дения в соответствие с заранее заданным представлением о нем. Именно в данном поведении прерывается системообразующая функция индивидуальной жизнедеятельности, превращаясь в сервис реализации нормы. Для человека это выступает как отчужденное, и даже при появлении механизмов, обеспечивающих реализацию нормы, оно оценивается лишь как временное. Субъект деятельнос­ти существует именно как реализатор требований, порожденных либо кем-то, им самим либо в ходе согласования. Однако наряду с психологическим анализом возникает новый, нормативно-деятельностный анализ, проясняющий существование и изменение норм. Этот анализ имеет свою неиндивидуальную логику, хотя и при участии отдельных людей. Норма без изменений может быть пере­несена в иные ситуации и время, становясь основой новых реализа­ций деятельности. Нормативные содержания при их обобщении превращаются в абстрактные нормы (см. рис. 7.1), становятся ос­нованиями для конкретизации. Благодаря обобщению нормы (абстрагированию) остаются неизменными во многих частных конкретных деятельностях людей, сближая различные реализации. Роль подобных проявлений в мире норм и их воздействие на чело­века рассмотрены ниже. Для субъектного поведения характерна выработка психофизи­ческими механизмами противодействия естественной динамике психофизических состояний. Наиболее развитым типом таких ме­ханизмов является воля [5], однако путь к ней многоэтапный. Во-первых, в согласовании каждая сторона воздействует одна на дру­гую в логике своего интереса (см. рис 7.3). Как воздействие, так и реагирование на него должны преодолеть предметно-средственную логику, для которой характерен подбор тех действий, которые игно­рируют интересы другой стороны и обеспечивают предшествующий тип преобразовательного воздействия. Сопротивление отчужденно­му предметно-средственному воздействию стимулирует новое познание партнера. От предметного типа познания осуществляется переход к субъективному, а следовательно, к имитации способа жизни другого, воспроизводству его жизнедеятельности, т. е. к идентификации. Различие знаний двух типов состоит в том, что предметно ориентированное представление воспроизводит пове­денческий рисунок субъективных отношений партнера. Этим скры­ваются подлинные причины самого поведения. При идентификации, которая невозможна вне чувственно-оценоч­ной идентификации, воспроизводится, насколько это удается реально, вся структура жизнедеятельности партнера, осуществляется рефлек­сия своего заимствованного существования как субъективное позна­ние другого. Идентификационные возможности предварительно зада­ны подражанием, сочувствием и другими частными механизмами. На этой базе человек входит в отношение с собой как с другим. Однако для придания определенности, идентификации и согласования требу­ется рефлексия согласовательного процесса с включением звена иден­тификации. Но это лишь необходимая предпосылка. Содержание до­говоренности, для того чтобы стать нормой для личности человека, должно быть отделено от людей, действующих по логике индивиду­альной жизнедеятельности. Это отделение целесообразно выполнять с использованием коммуникативных средств, организованной комму­никации. В коммуникации с другим человеком наблюдается переход от ин­дивидуального представления человека к неиндивидуальному. Про­исходит это посредством перехода от текстуального выражения мне­ния коммуниканта к согласованному более совершенному варианту мнения (рис. 7.4). В коммуникации, прежде всего, выделяется процесс Рис. 7.4. Организованная коммуникация [3] передачи сообщения и последующего его понимания, измене­ния, совершенствования и др. Языковые средства обеспечивают от­чуждение внутреннего состояния, его фиксацию путем замещения субъективного представления знаковой или символической конструк­цией (текстом), что позволяет оперировать заместителем и организо­вывать это оперирование в зависимости от тех или иных пожеланий коммуникантов. Деформации в процессе отчуждения окупаются воз­можностью преодолеть индивидуальность сообщения и превратить его в сообщение двух и многих партнеров. Коммуникация включает в себя определенную последовательность шагов: •   изложение возникшего и считающегося автором значимого для других мнения о чем-либо; •  реконструкция содержания мнения "другим" участником комму­никации; •   использование результатов понимания для выдвижения альтер­нативного, более совершенного мнения; •   сопротивление учету нового мнения; •   переход в согласование мнений; •   построение средства согласования и обнаружения "роста" (совер­шенствования) содержания мнения — арбитражной точки зрения; •   использование арбитражного средства для установления "роста" содержания мнения; • организационное воздействие на снятие затруднении в переходе к согласованию и осуществление согласования точек зрения. Более конкретно в коммуникации участвуют автор; понимающий; критик, создающий альтернативную более развитую точку зрения; арбитр, замещающий многие противостоящие точки зрения одной, более абстрактной, используемой как средство сравнения точек зре­ния, нахождения справедливости каждой и границ справедливости; организатор, совмещающий все виды коммуникативных действий в единое целое коллективного мыследействия, движения единой мыс­ли и контролирующего соответствие конкретного типа коммуни­кативного действия выбранному коммуникантом типу. В коммуника­ции разделение видов действий, их последовательное появление, складывание в конструкцию, обеспечивающие контролируемое изме­нение первоначальной мысли, появление все более эффективных языковых средств, организация правильного использования средств, обучение языку и т. п. происходит в особой логике средственного обеспечения сопоставления мнений. Развертывание отдельных дей­ствий и их структурообразование обеспечивается и жизнедеятель­ностью, вне чего не может быть мотивационного оправдания такого процесса. Но жизнедеятельность здесь также подчинена социокуль­турным условиям мыслекоммуникации. Самореализация в ее витальном и творческом выражении ограни­чена достижением вполне определенных типовых целей коммуника­ции и соответствующих вторичных потребностей. К этим потребнос­тям относятся желание сообщить значимое для другого, построить представление, с которым согласится автор, выявить недостаточность точки зрения автора и предложить более совершенную точку зрения. Арбитражная и организационная функции внутри коммуникации сервисные. Тем не менее, именно арбитр сосредоточивает в своем действии переход от индивидуализированных к общезначимой точке зрения, а это невозможно вне абстрагирования, обобщения. Именно в этой функции появляются собственно содержательные языковые средства значения, понятия, категории, меняющие не только сам процесс мыслекоммуникации, но и психические механизмы. С одной стороны, преодоление индивидуализации того, что хотел сказать согласующийся, переход к однозначности высказываемого вне обращения к содержательным и формальным средствам языка в обыч­ных условиях межсубъектного взаимодействия невозможны. С другой стороны, именно функция организатора коммуникации переводит акцент с содержания высказываний на способ их построения, на типо­вые способы достижения целей автора, понимающего и критика, а так­же арбитра, на типизацию и ситуативно значимые формы совмещения разных видов действий, целей, потребностных установок и т. п. Однако это означает, что свою задачу он не решит, не прибегая к рефлексив­ному незнанию, к идентификации, к построению рефлексивных средств обнаружения существенности тех или иных видов коммуни­кативных действий, их функций, к построению нормативных пред­ставлений о каждом типе действий, к обеспечению понимания и при­нятия этих норм реальными коммуникантами, к тонкому учету ситуа­ции в создании коррекционных действий относительно коммуникан­тов и т. д. Тем самым, если арбитраж обеспечивает рождение средств разрешения спора или согласования по содержанию взаимоприемле­мой нормы в общении, то организатор коммуникации стимулирует рефлексивность пребывания в коммуникации, нормативное соответ­ствие реальных действий, переход к осознанию хода движения мысли и возникновению самих механизмов сознания и самосознания. Поскольку субъектное поведение происходит в логике "норма реа­лизация нормы", предполагающей понимание нормативного содержа­ния и его принятие, то внесение рефлексивного сопровождения мысле­коммуникации и общения означает и возможность контролирования процесса порождения определенных представлений. В формировании представлений особую роль играет оперирование содержательными средствами и внесение контроля субъективного отношения к предлага­емой норме, контроля и регулирования хода выбора типа реагирова­ния. В одном случае субъектное поведение опирается на механизм соз­нания, а в другом — на механизм самосознания. Благодаря последнему вместо потребностной оценки в мотивационном процессе появляется обратимое сравнение представлений о себе актуальном, о себе жела­емом и о себе предлагаемом. Самосознание обеспечивает переход от состояния диктата потребности к возможности самооценки предлага­емого способа поведения и критического отношения к себе. Оно под­чиняет действия человека требованиям нормы, выработки идеальных образов себя, перехода к трансформации своего сознания и даже меха­низмов под типовые требования нормы. На базе сознания и самосоз­нания, самоопределения в ходе принятия нормы и рефлексивного сопровождения процесса действия по реализации нормы возникает возможность своевременно вскрыть несоответствия нормативным тре­бованиям, обнаружить внутренние субъективные причины несоответ­ствия и скорректировать поведение до соответствия норме. Систематичное самокоррекционное отношение в рамках необходи­мости реализации нормы и является основой воли или волевой само­организации. Если самокоррекция не носит характера явной и драма­тичной борьбы между желанием следовать ранее принятой норме и же­ланием ей не следовать, а следовать иной норме или иной субъективно значимой необходимости, то действие волевого механизма сводится к самокоррекции. Если эта борьба велика, то она приводит к драме само­определения, самоотношения. В определенной степени сохранение ин­тенсивности мотивационных механизмов жизнедеятельности, слабая развитость идеалов, ценностных структур и участия их в рефлексив­ной самоорганизации предопределяют драматизм волевых проявле­ний. Кроме того, волевое проявление как бы концентрирует суммарное участие сознания, самосознания, самоопределения, мышления, реф­лексии в нормореализациошюм процессе с помощью или вопреки пер­вичным механизмам организации поведения. Следовательно, субъек­тивная форма поведения достаточно сложна. Она как результат длительных трансформаций индивидуальной жизнедеятельности в условиях социокультурного характера требует наличия соответствую­щих социальных процессов и механизмов, развитого языка и уровня сложности мыслекоммуникации и общения. Диагностика, прогнозиро­вание и проектирование приобретения способности к субъектному по­ведению являются необходимыми предпосылками перехода в дальней­шем к личностному поведению.